— Каковы обстоятельства вашего появления в Донецке?

— Они довольно простые. Во-первых, «Металлург» возглавил испанский тренер — Анхель «Пичи» Алонсо, которого я хорошо знаю и разделяю его взгляды на игру. Во-вторых, мы очень легко и быстро нашли общий язык с первым вице-президентом донецкого клуба Дмитрием Селюком. Встретились несколько раз в Барселоне, пообедали в ресторане — и все было решено. Безо всяких агентов-посредников, один на один, глаза в глаза. Я сразу понял, что мы с Дмитрием — люди одной, футбольной, группы крови.

— Тем не менее, контракт заключили всего лишь на один год...

— Это нормально. Если останусь доволен собой в Донецке, то контракт можно и продлить. То же самое касается и клуба, который не может рисковать. Заключать длительные соглашения логично с молодыми футболистами, а не с таким «переростком», как я. К тому же примерно год до появления в «Металлурге» вообще не выходил на поле из-за травмы.

— Что-то серьезное?

— Мне сложно доходчиво объяснить, даже медики не все понимают. Это ведь не травма, как таковая, а отголоски операции, перенесенной лет двенадцать назад. Врачебный вердикт звучал примерно так: если тебе повезет и организм адекватно воспримет лечение, значит, есть шанс вернуться в игру. Теперь стараюсь воспользоваться этим шансом.

— Почему-то не сомневаюсь, что вы не обошлись без совета отца, ехать или не ехать в Донецк. Как он воспринял решение сына?

— Мне уже 32 года и, как видите, осталось не так много волос на голове, поэтому я давно самостоятелен в любом выборе, и чья-либо реакция по этому поводу принципиального значения не имеет.

Разумеется, мы разговаривали на эту тему с отцом, он ведь человек футбола и все хорошо понимает. К тем аргументам, которые вы уже слышали — знакомый тренер, расположенность руководства «Металлурга» — добавил бы еще великолепную базу донецкого клуба, какой нет даже у «Барселоны». Но самое главное — я еще хочу играть.

— Интересно, вы что-нибудь знали об украинском футболе до приезда в Донецк?

— Очень мало. Не видел ни одного матча украинского чемпионата: испанские спортивные каналы его не показывают. В последние годы в Европе на слуху «Шахтер» и «Динамо». Помню, когда был еще мальчиком, киевляне встречались в Лиге чемпионов с «Барселоной», которую тренировал мой отец. Вот, пожалуй, и это все, что я знаю об украинском футболе.

— Вы уже выходили на поле в матче чемпионата Украины. Каковы ощущения?

— Пока тяжеловато — все-таки столько времени не выходил на поле. Восстановление — рутинный и долгий процесс. Да и возраст напоминает о себе довольно безжалостно. Проблемы исчезнут, когда буду лучше готов физически. А для этого необходимо время.

— Как вас приняли в новой команде?

— Расскажу только один эпизод, случившийся на предсезонном сборе, и тогда вы все поймете. Алонсо предложил футболистам тайным голосованием выбрать капитана команды. Больше всех очков набрал защитник Чечер, который давно играет в «Металлурге». Йорди, то есть, ваш покорный слуга, отстал всего на один балл и теперь является вице-капитаном донецкой команды.

— Кстати, почему на вашей футболке написано имя, а не фамилия?

— Потому что Кройф в футболе только один, и я это признаю. Хотя дело не ограничивается только моим уважением к отцу. Он запатентовал фамилию Кройф в коммерческих интересах. А мне для футбола достаточно имени Йорди, которое, кстати сказать, каталонское. Я испытываю к этой земле огромную нежность, потому что вырос на ней и намерен прожить здесь столько, сколько будет отпущено Всевышним.

— Великий вратарь XX века Лев Яшин, удостоенный в 1963 году «Золотого мяча» лучшему футболисту Европы — награды, которую ваш отец впоследствии завоевывал трижды, имел двух дочерей. И когда у него спросили, не жалеет ли он, что Бог не послал ему сына, Яшин мудро ответил: «Нет. Сын непременно захотел бы походить на отца, а это сильно осложнило бы жизнь мальчику». Насколько родство с Иоханом Кройфом осложнило вашу футбольную жизнь?

— Эта дорога сложнее, чем о ней думают... Я с 14 лет был приучен к сравнениям, которые никогда не могли быть в мою пользу. Как, впрочем, и в пользу еще 99 процентов игроков во всем мире. Когда к человеку привлечено всеобщее внимание, он обречен исключительно на категоричные оценки: хорошо — или плохо, черное — или белое. Середины, полутонов не существует. В такой ситуации нужно быть сильным. Но, вместе с тем, когда в 21 год я надевал футболку «Барселоны», то понимал, что без моего собственного таланта и трудолюбия ничего подобного не могло случиться. Мне звонили великие тренеры великих команд вовсе не потому, что я сын Йохана Кройфа.

— Тяжело было играть в «Барселоне» под руководством отца?

— Очень. Он был строгий тренер. А со мной — особенно. Хотел, чтобы все видели: наши родственные связи не имеют никакого отношения к делу. Самое сложное для отца-тренера — это поставить сына на матч, зная, что тот не готов бороться наравне с остальными. Если отец любит сына, он никогда этого не сделает. Он выпустит сына на поле, если будет уверен, что тот готов к игре даже не на 100, а на 120 процентов. Если бы Йохан Кройф поступал иначе, я бы никогда, повторяю, не дождался бы звонков от Ван Гала, Фергюсона, Капелло. А они приглашали меня в свои команды. В конце концов, дальше я пошел с Фергюсоном.

— Какой тренерский урок отца оказался для вас самым важным?

— Когда в 18-летнем возрасте я впервые оказался в одной раздевалке с матерыми профессионалами, отец очень коротко объяснил, что от меня требуется: слушать, смотреть и молчать. Ну и работать, пахать до соленого пота, конечно, наравне со всеми. Профессиональный футбол устроен так, что в нем наивно ждать снисхождения, скидок на возраст, неопытность.

В межсезонье партнеры еще могут помочь молодому игроку, но когда они увидят, что новичок претендует на чье-то место в составе, помощь сразу заканчивается. Да, мы — команда, товарищи по оружию, вместе празднуем победы, вместе оплакиваем поражения. Но жалость друг к другу — такого нет. Каждый бьется за собственное место под солнцем, и тут нет ничего постыдного, это нормально.

— Какие события вашей карьеры, на протяжении которой вы поиграли в таких великих клубах, как «Барселона» и «Манчестер Юнайтед», оказались самыми памятными?

— Игроком «Барсы» я стал в 14 лет, поэтому каталонская команда стоит особняком. И все же, к числу наиболее памятных отношу события, которые пережил не с великими клубами, чье превосходство над соперниками воспринимается окружающими как нечто само собой разумеющееся, а с «маленькими» командами. В «Сельте», например, всего полгода пробыл в аренде, однако до сих пор стоит перед глазами удивительный, потрясающий футбол в исполнении Мостового, Карпина, Макелеле и других моих замечательных партнеров. Каждый матч был похож на спектакль, зачастую — с трагической развязкой для наших соперников Мы громили мадридский «Реал» — 4:0, «Барселону» — 3:0. Такое никогда не забудется.

Как не забудется и скромный «Алавес», с которым мы добрались в 2001 году до финала Кубка УЕФА. На этом пути пух и прах разбили пo итогам двух матчей немецкий «Кайзерслаутерн» — 9:2, одолели итальянский «Интер» — 5:3. Решающее сражение с «Ливерпулем», наверное, до сих пор помнят многие. 4:4 после 90 минут, причем, четвертый гол в ворота англичан был моим! И потом — обидный автогол в овер-тайме, остановивший «Алавес» в одном шаге от европейской сенсации... По накалу страстей для меня это был, пожалуй, пиковый матч в карьере.

— Не жалеете, что ни разу не сыграли за голландский клуб?

— Нет. Я выступал за сборную Голландии на чемпионате Европы-96, но желания поиграть за клуб моей исторической родины никогда не возникало.

— Зато ваш отец с партнерами в 70-е годы прошлого века принес «Аяксу» вселенскую славу. Футбол в их исполнении называли «тотальным». Вам не кажется, что он не имел продолжения?

— Тот «Аякс» действительно был единственным и неповторимым. Но мне не кажется, что у него не нашлось последователей. По схеме 4-3-3, которая предполагает взаимозаменяемость игроков на разных позициях, сегодня играют лучшие клубы Испании, Португалии, Франции, Голландии. Другое дело — не у всех получается так дерзко и весело, как когда-то получалось у «Аякса». Но это уже зависит от личных качеств футболистов, которых тренеры подбирают под заданную схему.

— Что скажете о чемпионате мира-2006 и выступлении на нем голландской сборной?

— У нас слишком молодая команда, ей требуется время, чтобы заявить о себе. Чемпионат мира меня не взволновал. Внимания заслуживали только отдельные матчи, в целом же получилось довольно скучное зрелище. Сидя на тренировочной базе «Металлурга» у телевизора, частенько ловил себя на мысли, что даром теряю время. Лучше бы в кино сходил.

— У Йохана Кройфа в свое время возникли серьезные проблемы со здоровьем, помнится, он даже перенес операцию на сердце. Как сейчас чувствует себя ваш отец?

— Спасибо, сейчас все хорошо. Играет в гольф, комментирует футбольные матчи по телевидению, возится с внуками. Прекрасно себя чувствует и хорошо выглядит.

— Недавно его даже видели на футбольном поле: он выходил на поле в прощальном матче Денниса Бергкампа...

— Отец открыл Бергкампа для футбола, когда тому было 16 или 17 лет, и испытывает к этому игроку очень теплые чувства.

— Возвращаться на тренерскую скамейку Йохан Кройф больше не собирается?

— Даже если бы возникло такое «крамольное» намерение, мы не позволили бы ему осуществиться.

— Мы — это кто?

— Наша семья. Я предпочитаю иметь отца еще лет тридцать, а не тренера, который может сгореть дотла за каких-нибудь пять сезонов...

Источник: «Спорт-Экспресс в Украине» 

Официальный сайт ФК "Металлург" Донецк